субалтерн
эх, Фириэль, лучше бы ты молчала...
Когда Исилдур снова открыл глаза, то сразу понял, что находится не у себя дома в Роменне: комната была совершенно незнакомая, вместо привычного ему светлого потолка с лепниной, который он всегда видел, просыпаясь по утрам, над ним был деревянный из тонких крашеных досок, к тому же, похоже, было не утро, а вечер — на стенах мерцали отблески горящих свечей. Он помнил, что еще совсем недавно лежал при смерти, будучи даже не в силах понять, что с ним, но сейчас он был вполне в состоянии рассмотреть обстановку вокруг, да и жуткая боль, из-за которой он чувствовал себя словно погребенным заживо под гигантской плитой из раскаленного железа, не дававшей ему толком дышать, стала уже не такой невыносимой. В комнате был кто-то еще — этот неизвестный сидел с книгой в дальнем углу, и его силуэт освещался неровно мерцающим светом. На пару мгновений оторвав взгляд от своего чтения, он сразу заметил, что Исилдур лежит с открытыми глазами. Тотчас отложив в сторону книгу, он подошел к нему.
- Очнулся? - спросил он как будто с облегчением. - Попить дать?
Не дожидаясь ответа, он поднес к его губам стакан с водой. К своему удивлению, Исилдур заметил, что глотать ему было все еще довольно-таки больно, но уже не так больно, как до этого, что при каждом глотке в глазах темнело. Похоже, что до этого он уже приходил в себя, но совсем не помнил ни этого человека, ни обстановку в комнате. Что ж, если у него уже получается хоть как-то глотать, может, и сказать что-нибудь получится?
Он еще раз попытался внимательно рассмотреть того, кто находился с ним в комнате; по виду это был явно нуменорец с собранными в хвост светлыми волосами. Его лицо почему-то показалось Исилдуру смутно знакомым.
- Кто ты? - еле слышно спросил король дунэдайн; как ни странно, сейчас он мог и что-то произнести, и даже немного двигать головой, не испытывая совсем уж запредельной боли — боль, конечно, осталась, но вполне терпимая, если не делать слишком глубоких вдохов.
- Не помнишь меня? - светловолосый улыбнулся. - Когда-то мы были соседями. Раньше ты дружил с моей старшей сестрой. Наш отец спас тебя от гвардейцев Фаразона, соврал, что ты якобы ночевал у нас дома, хотя ты был в городе и убил кого-то из них.
В сознании Исилдура внезапно всплыло имя — Нилуинзиль — и лицо его старой подруги. Да, точно, она жила в соседнем доме на той же улице и у нее были такие же светлые волосы, как у ее брата.
- Нилуинзиль, - тихо произнес он. - Я ее помню. Твою сестру. Вас было трое в семье.
- А я? Ты помнишь, как меня зовут?
Он попытался сосредоточиться, собраться с мыслями, хотя это получалось у него очень плохо — если обычно люди помнят свою жизнь в целом, начиная с раннего детства, и она напоминает скорее постепенно развертывающееся повествование, то королю дунэдайн она представлялась скорее грудой битого стекла, из которого он безуспешно пытается сложить тарелку с красивым рисунком, которой она когда-то была. Один маленький кусочек, другой, что было когда-то изображено на этих жалких осколках? Внезапно имя все-таки всплыло в его сознании.
- Гимилхил.
Лицо его собеседника снова озарилось улыбкой.
- Вспомнил. Не переживай, со временем память восстановится, такое случается, если человек пережил что-то страшное или ему было слишком больно, - успокоил его Гимилхил.
- Что со мной было? - почти беззвучно спросил Исилдур.
Брат Нилуинзиль почему-то ничего не ответил — казалось, он пытается придумать, что и как сказать, и тогда король дунэдайн внезапно решил, что то, о чем он сейчас подумал — правда. Понятно, почему Гимилхил не хочет об этом говорить… может, лучше и ему самому не помнить.
- У меня такое чувство, словно я натворил что-то ужасное… - он снова обвел взглядом комнату. - Я ничего не помню. Что-то изменилось… Я ведь не дома, да?
Губы Гимилхила сжались в тонкую линию, словно он с огромным трудом сдерживал рвущиеся наружу гнев или страдание.
- Мы оба не дома. К сожалению.
У Исилдура возникло еще более стойкое чувство, что Гимилхил и в самом деле попросту упорно не хочет о чем-то с ним говорить, но у него пока что не было сил продолжать беседу или спорить, да к тому же все болело, и он устало прикрыл глаза.
- Спать хочешь? - понимающе сказал тот. - Поспи, конечно, а то вон как тебе плохо все эти дни было.
*
Пробуждение оказалось странно легким — как будто просто откинул с лица плотную черную ткань, однако следующим чувством наравне со все еще достаточно сильной даже без попыток пошевелиться болью был всепоглощающий ужас — с невероятной ясностью Исилдур вспомнил все. Все — кто он такой, что с ним было, и эти воспоминания были хуже всего. Понятно, почему Гимилхил вчера или когда там это было не захотел с ним об этом разговаривать. Жаль, что память — не песок и все то, что было, нельзя стереть, словно надпись палкой на песке… хотя что за глупые мысли, толку-то от этого что, даже если себя не помнишь, другие-то люди все помнят и будут правы, когда плюнут за такое в лицо!
На улице, похоже, был уже день, хотя и очень пасмурный — сквозь заросшее чем-то вьющимся окно проникало очень немного света, и поэтому Гимилхил, который по-прежнему сидел со своей книгой в углу — ложился ли он вообще спать? - зажег себе для удобства пару свечей. Однако вполглаза он, судя по всему, продолжал наблюдать за Исилдуром и, увидев, что тот проснулся, подошел к его постели.
- Ну как ты? Как себя чувствуешь?
- Гимилхил, - хриплым полушепотом проговорил король дунэдайн, - я все вспомнил. Все, что со мной было… и не только со мной.
Тот ничего не ответил, испытующе взирая на своего собеседника и как будто ожидая, что тот еще скажет по этому поводу.
- Мы с тобой столько лет не виделись, да и вообще не слишком-то хорошо знакомы, я дружил с твоей сестрой, - продолжил он, - но если вы оба сейчас узнаете, что я натворил, вы меня возненавидите… и будете совершенно правы.
Гимилхил хмуро пожал плечами.
- Не знаю, что именно ты натворил, но давай пока не будем об этом.
Исилдур хотел было еще что-то сказать, но брат Нилуинзиль оборвал его на полуслове.
- Так, хватит. Во-первых, тебе нельзя волноваться, во-вторых, не стоит пока ни о чем разговаривать, кроме самого важного. И так досталось.
*
Осень уже давно вступила в свои права, дни становились все короче, а ночи все длиннее. Фириэль по-прежнему ждала возвращения мужа, но его все не было и не было. Томившие ее нехорошие предчувствия становились все сильнее. Однажды Валандил, вернувшись с прогулки, увидел, что его мать сидит с шитьем у окна и смотрит вдаль со слезами на глазах.
- Исилдур, - тихо шептала она, - пожалуйста, вернись. Только вернись, мне больше ничего от тебя не нужно… Вернись…
Горячие слезинки упали на ткань. Заметив, что сын вошел в комнату, она тотчас натянуто улыбнулась и повернулась к нему.
- Здравствуй, как там погода, дождь не собирается?
Валандил подошел к ней и обнял ее.
- Мама, не делай вид, что все хорошо. Я все слышал.
Фириэль закрыла лицо руками, словно хотела разрыдаться, но потом взяла себя в руки. Что она, в конце концов, пытается до сих пор отрицать очевидное — ее сын уже давно не неразумное дитя, которое только в игрушки играет, все понимает или хотя бы догадывается.
- Валандил, - ровным голосом ответила она, - что-то случилось. Я прикинула, что твой отец должен был прибыть в Имладрис уже неделю назад.
Тот вздрогнул, неприятно поежился, словно от порыва холодного ветра с улицы, хотя окно было заперто, потом тряхнул головой, будто пытаясь отогнать наваждение. Быть такого не может… Что могло случиться с его отцом? С человеком, которому оказался не страшен сам Саурон, о подвигах которого было наслышано все Средиземье?
- Мама, ты преувеличиваешь, - Валандилу было еще совсем немного лет, но он быстро смекнул, что надо делать — как можно скорее успокоить Фириэль, а потом попытаться во всем разобраться. - Может статься, что его попросту что-то задержало.
- И что же?! - с нескрываемым отчаянием в голосе воскликнула жена Исилдура.
Мальчик попытался придумать какой-нибудь правдоподобный предлог.
- Да всякое бывает… погода, как ты сама видишь, очень плохая. Река могла разлиться и затруднить продвижение отряда вперед. Или они могли повстречать эльфов Трандуила, которые пригласили их в гости. Разве не может такого быть?
Фириэль подумала, что ее сын рассуждает разумно, но все равно она чувствовала непонятное беспокойство и желание разрыдаться.
- Ладно… мы подождем, но мне очень страшно…
- Не надо себя накручивать, - попросил ее Валандил, хотя и ему было не по себе. Непогода, заглянул в гости к боевому товарищу — он и сам поверил в сказанное. - Я уверен, что отец вернется со дня на день, тебе не о чем беспокоиться.
Прошел день, за ним следующий, однако ничего не изменилось. Неделя тянулась так долго, словно это была не неделя, а целый год; день сменял день, ночь сменяла ночь, но от Исилдура по-прежнему не было никаких вестей. У Элронда уже все было готово для торжественного застолья, и он тоже терялся в догадках относительно того, куда запропастился верховный король дунэдайн.
- Ничего не понимаю, - говорил он Валандилу. - Где твой отец? Может быть, он по какой-то причине покинул Гондор позже, чем рассчитывал, и сообщил нам неверную дату?
Мальчик ухватился за эту идею, словно утопающий за соломинку — ему все еще не хотелось думать о страшном, о том, что с отцом могло случиться что-то плохое.
- Да, наверное, вы правы, владыка Элронд, - ответил он. - У него, скорее всего, возникли в Гондоре непредвиденные дела, вот он и задержался.
Элронд в душе обрадовался, что ему удалось задурить голову доверчивому парнишке. Однако Фириэль еще больше укрепилась в своих дурных предчувствиях — к завтраку она вышла с заплаканными глазами. Дальше произошло нечто совсем неожиданное, что повергло Валандила в глубокий ужас и недоумение.
Все принялись за еду, но несчастной женщине, которая в тревоге за мужа и детей проревела всю ночь, было не до этого. Она смотрела прямо перед собой, и горькие слезы капали в остывающий чай.
- Мама, не плачь, пожалуйста, - Валандил испугался, не зная, как ее успокоить и поддержать, жизненный опыт тринадцатилетнего ребенка не мог помочь ему в этой ситуации. - Я уверен, что с отцом и братьями все хорошо, просто бывают всякие непредвиденные дела…
- Конечно, все хорошо, а как еще может быть, - влез в их разговор Линдир. - Ты, Фириэль, и в самом деле не принимай это близко к сердцу, особенно если учесть, что твой супруг явно не расположен хранить тебе верность. Небось никак не может кое с кем разлучиться, вот и задержался…
- Прекрати, - Фириэль встала в полный рост, глаза ее метали молнии. - Будут у тебя своя жена и дети, за своей семьей и следи, а о моем муже тут нечего разговаривать.
Линдир язвительно ухмыльнулся.
- Уж будь уверена, я себе в жены такую девушку, что на других мужчин поглядывает, а то и что похуже, точно не выберу.
Она почувствовала себя на редкость мерзко — сейчас ее самым подлым и грязным образом ударили по самому больному, выставив виноватой в том, что у нее в семье не все ладно, хотя можно подумать, будто у людей до свадьбы на лице написано, что они потом окажутся не такими, как надо, или она могла ответить отказом на решение родителей отдать ее в жены этому человеку. Впрочем, какое это имеет значение?
- Знаешь что, Линдир, - довольно резко парировала она, - каким бы там в твоих глазах или даже на самом деле ни был мой Исилдур, но он все равно мой муж и отец моих детей. Более того, если я ему не мила, то пусть любит другую женщину, я не могу приказать ему никого полюбить или разлюбить, но я хочу лишь одного — чтобы он был жив и здоров, со мной или без меня!
Элронд не вмешивался в их перебранку, но внутренне торжествовал: его план все-таки сработал. Осталось получить подтверждение того, что дунэдайн мертвы, и дело сделано.
- Да приедет он скоро, что вы, в самом деле, - поспешил разрядить обстановку Глорфиндейл. - Что нам за дело до чужой семьи? Ты, Линдир, в это не лезь, сами они там разберутся.
У жены Исилдура сложилось впечатление, будто этот эльф на ее стороне, а Элронд мысленно порадовался мудрым речам своего подручного: надо же, молодец, вывернулся!
Фириэль села и через силу попыталась что-то съесть. Однако самое ужасное случилось после обеда, когда к владыке Имладриса прибежал слуга и сказал, что в долину пришли двое людей Исилдура с дурными вестями. Элронд тотчас спустился в гостиную, где уже сидели рыдающая Фириэль, оцепеневший от страха и горя Валандил и двое молодых дунэдайн из отряда Исилдура. Уставшие до полусмерти, бледные, грязные, растрепанные и с трудом держащиеся на ногах Асгиль и Борлас в подробностях рассказали всем о страшной ночи на берегу Андуина, а потом Асгиль положил на стол перед королевой дунэдайн обломки меча Элендила в черных ножнах и кольцо Барахира.
- Вот, - сказал он, - ваш муж велел передать это вам.
Жена Исилдура зарыдала еще горше. Элронд начал выяснять подробности.
- Исилдур убит? Вы это видели? Или кому-то еще удалось спастись, кроме вас двоих?
Асгиль еще раз повторил свой рассказ для владыки Имладриса.
- Он отпустил нас. В тот час он и Элендур были еще живы и невредимы, - подытожил он.
Глаза Элронда загорелись гневом и злостью.
- Как так? Вы бросили своего короля на произвол судьбы! Ни стыда, ни совести! Трусы! - завозмущался он.
- Он сам нас отпустил, - попытался оправдаться Борлас. - Если бы мы не ушли, реликвии рода Элроса могли бы попасть в руки врагов.
- Мама, не плачь, - наконец опомнился Валандил. - Они не видели моего отца мертвым. Может статься, что остальным удалось оттуда выбраться.
Слова сына показались жене Исилдура убедительными, и она немного успокоилась, но утром следующего дня в Имладрис прибыл гонец от Трандуила с еще более жуткими вестями.
- Леди Фириэль, - сказал эльф, - крепитесь. У меня для вас крайне печальные новости — скорее всего, вашего супруга и старших сыновей уже нет в живых.
Она напряглась.
- Что значит «скорее всего»? Вы не можете сказать мне точно, живы они или мертвы?
- Ну, судите сами, - ответил эльф и принялся излагать ей подробности того, что было ему известно. Из его рассказа следовало, что воины Трандуила, появившись на месте трагедии, увидели в высшей степени страшное зрелище, но у них не получилось воссоздать полную картину случившегося, потому что почти все дунэдайн пали в ночном бою.
- Единственный, кого мы нашли живым — это Эстельмо, оруженосец вашего старшего сына, - сказал он. - В бою его ударили чем-то тяжелым по голове, и несколько дней он провел в беспамятстве. Когда он пришел в себя, то рассказал нам, что Аратан и Кирьон погибли у него на глазах, а сам он был с Элендуром до последнего, что с тем случилось — не видел, лежал без чувств.
- Вы нашли их тела? - дрожащими губами прошептала несчастная женщина.
- Мы предали земле всех павших, не разбирали там, кто есть кто, многие убитые были со страшными ранами или даже так изуродованы, что их было не опознать — можете себе представить, что у человека от лица останется, если его по нему палицей ударили, - скорбно опустил глаза эльф, ему было неловко живописать благородной дунаданэт столь ужасные подробности. - Что до вашего мужа, то он, по словам Эстельмо, был легко ранен в бою, и Элендур посоветовал ему попробовать уйти и скрыться в лесу, а сам остался отвлекать внимание врагов. Чуть позже мы нашли на берегу реки сброшенный доспех вашего супруга. Король Трандуил думает, что Исилдур пытался переплыть реку, чтобы добраться до безопасного места, но из-за раненой руки и плохой погоды ему это не удалось, и он утонул — мы видели, что его кольчуга рассечена на левом плече. Похоже, это в итоге его и погубило.
Фириэль горько плакала до самого вечера, но потом, глядя в окно на последние отблески лучей заходящего солнца, она немного призадумалась и сопоставила все то, что сказали ей воины ее мужа и посланник Трандуила. Королева дунэдайн была далеко не глупа и не наивна, и кое-что показалось ей вполне обнадеживающим. В итоге Элронд очень удивился, когда вдова короля Исилдура вышла к ужину не в траурном платье, а в своей повседневной одежде; Валандил и другие собравшиеся за столом были потрясены не меньше. Оставив без ответа их вопросительные взгляды, она спокойно поела, а потом обратилась к владыке Имладриса.
- Я не верю в то, что мои сыновья и муж мертвы, - твердо сказала она.
Линдир воззрился на нее с изумлением. Валандил решил, что его мама от горя тронулась рассудком, но ничего не сказал.
- Владыка Элронд, - почти приказным тоном продолжала Фириэль, - можете счесть меня безумной, но я не поверю в их смерть, пока не увижу тела всех четверых. Я не зря задала этот вопрос посланнику короля Трандуила. Прежде всего я хочу сама поговорить с Эстельмо и выяснить, что именно он видел. Я не верю в предположение, будто мой муж мог утонуть в реке даже с больной рукой. Он превосходно плавает, и несерьезная рана ему уж точно не помеха, иначе как бы он смог вообще добраться от места битвы до берега? По словам гонца, там довольно большое расстояние.
Элронд встал и властно поднял руку.
- Леди Фириэль, - произнес он, - в вас говорят горе и скорбь, хотя вы и сами прекрасно понимаете, что там никто не выжил. Смиритесь со своей судьбой и смените ваше платье на траурное. Я прикажу подготовить все для поминальной тризны. Поверьте, нам всем очень жаль вас саму и ваших близких, и мы разделяем вашу боль.
Она продолжала стоять на своем.
- Я в это не верю. Мои муж и дети живы.
Линдир снова влез в беседу со своими неуместными комментариями.
- Ты так любишь своего Исилдура, - вставил он, - что тебе даже все равно, что он оскорбил тебя в лучших чувствах. Будь у меня жена, я бы никогда с ней так не поступил! Может, оно и лучше, что твой муж погиб — зато теперь он твой, только твой, и тебе не придется ни с кем его делить!
Глорфиндейл стукнул кулаком по столу — это было уже слишком даже для его злобного гнилого мозга.
- Линдир, что ты несешь?
Фириэль смерила его убийственным взглядом.
- Линдир, если ты еще раз скажешь что-нибудь подобное, я тебя ударю.
Тот потупился и уставился в свою тарелку. Королева дунэдайн внимательно посмотрела на Элронда.
- Владыка Элронд, - она настойчиво требовала ответа, - мой муж был вашим союзником и соратником. Вы вместе прошли войну, вместе одолели Врага, по вашему рассказу о сражении на Ородруине я поняла, что один из вас не справился бы без помощи другого. Так почему вы теперь так легко сдаетесь? Почему так просто поверили в его гибель, хотя не видели тела? Устройте поиски, прочешите все окрестности, расспросите местных жителей, может, кто-то его и заметил!
Тот сделал вид, будто прислушался к ее просьбе.
- Ну, наверное, вы правы, - пробурчал он себе под нос. - Мне тоже думается, что такой сильный и выносливый человек, как ваш муж, не мог так просто погибнуть. Если он действительно жив, то мне кажется, что он найдет способ добраться до Лориэна или иного населенного места и дать о себе знать, но мы все равно организуем поиски.
- А раз так, - Фириэль поправила волосы, - я отказываюсь носить траур и оплакивать своих родных, пока не увижу их мертвыми. Пока что я не вдова, а жена верховного короля дунэдайн.
Валандил был потрясен такой твердостью и решительностью своей матери. Сейчас его смущала лишь ее перепалка с Линдиром — он понял, что с отцом у нее не все гладко, но в силу возраста и того, что среди Верных такие вещи даже при отсутствии любви между супругами были не приняты. Однако кое-что для себя он прояснил, когда услышал, как Фириэль после ужина на все корки отчитывает Линдира.
- Знаешь, - говорила она, - есть такое понятие, как долг. Если ты этого лишен и тебе не нужно исполнять свой долг перед семьей, я уж не знаю, как к этому относиться, но это дело твое. Что до меня, то я вышла замуж совсем молодой, но тем не менее всегда отлично понимала, что мой муж никогда меня не любил и не полюбит. Я не вправе судить его за это, мы оба честно выполняли свой долг перед нашим родом и воспитали детей. Он не сделал мне ничего плохого, ни разу не сказал мне дурного слова и не поднимал на меня руку. Если в его сердце нет любви ко мне, значит, так тому и быть, но я его люблю и любила всегда, и для меня главное — это его жизнь и благополучие, пусть даже с кем-нибудь другим и без меня. Только будь уверен в том, что семью он не оставит, не тот он человек. А рот свой будь любезен впредь держать закрытым, тем паче при моем сыне. Валандилу еще рано, да и вообще не нужно знать такие вещи.
Тот почти ничего не ответил, если не считать пары неуклюжих извинений.
*
Наступила полночь; все обитатели долины давно спали, лишь Элронд и его ближайшие подручные тихо шептались у него в кабинете, обсуждая свои планы. Линдиру, который умудрился напортачить от излишнего старания, досталось по первое число.
- Она что-то подозревает, - зашипел владыка Имладриса на ухо Линдиру, - и мне это очень не нравится, а ты все портишь!
- Я порчу?! - вспылил тот. - Вы же сами велели мне постараться настроить Фириэль против ее неверного муженька, чтобы она его возненавидела и отказалась от мысли его искать!
- Да не подозревает, - резко возразил Глорфиндейл. - Мы же герои войны, мы победили Саурона, и мы вне подозрений.
Элронд задумался.
- Ну да, наверное… только все равно… ладно, потом разберемся, подожди до завтра.
ficbook.net/readfic/5017218/18419856
Когда Исилдур снова открыл глаза, то сразу понял, что находится не у себя дома в Роменне: комната была совершенно незнакомая, вместо привычного ему светлого потолка с лепниной, который он всегда видел, просыпаясь по утрам, над ним был деревянный из тонких крашеных досок, к тому же, похоже, было не утро, а вечер — на стенах мерцали отблески горящих свечей. Он помнил, что еще совсем недавно лежал при смерти, будучи даже не в силах понять, что с ним, но сейчас он был вполне в состоянии рассмотреть обстановку вокруг, да и жуткая боль, из-за которой он чувствовал себя словно погребенным заживо под гигантской плитой из раскаленного железа, не дававшей ему толком дышать, стала уже не такой невыносимой. В комнате был кто-то еще — этот неизвестный сидел с книгой в дальнем углу, и его силуэт освещался неровно мерцающим светом. На пару мгновений оторвав взгляд от своего чтения, он сразу заметил, что Исилдур лежит с открытыми глазами. Тотчас отложив в сторону книгу, он подошел к нему.
- Очнулся? - спросил он как будто с облегчением. - Попить дать?
Не дожидаясь ответа, он поднес к его губам стакан с водой. К своему удивлению, Исилдур заметил, что глотать ему было все еще довольно-таки больно, но уже не так больно, как до этого, что при каждом глотке в глазах темнело. Похоже, что до этого он уже приходил в себя, но совсем не помнил ни этого человека, ни обстановку в комнате. Что ж, если у него уже получается хоть как-то глотать, может, и сказать что-нибудь получится?
Он еще раз попытался внимательно рассмотреть того, кто находился с ним в комнате; по виду это был явно нуменорец с собранными в хвост светлыми волосами. Его лицо почему-то показалось Исилдуру смутно знакомым.
- Кто ты? - еле слышно спросил король дунэдайн; как ни странно, сейчас он мог и что-то произнести, и даже немного двигать головой, не испытывая совсем уж запредельной боли — боль, конечно, осталась, но вполне терпимая, если не делать слишком глубоких вдохов.
- Не помнишь меня? - светловолосый улыбнулся. - Когда-то мы были соседями. Раньше ты дружил с моей старшей сестрой. Наш отец спас тебя от гвардейцев Фаразона, соврал, что ты якобы ночевал у нас дома, хотя ты был в городе и убил кого-то из них.
В сознании Исилдура внезапно всплыло имя — Нилуинзиль — и лицо его старой подруги. Да, точно, она жила в соседнем доме на той же улице и у нее были такие же светлые волосы, как у ее брата.
- Нилуинзиль, - тихо произнес он. - Я ее помню. Твою сестру. Вас было трое в семье.
- А я? Ты помнишь, как меня зовут?
Он попытался сосредоточиться, собраться с мыслями, хотя это получалось у него очень плохо — если обычно люди помнят свою жизнь в целом, начиная с раннего детства, и она напоминает скорее постепенно развертывающееся повествование, то королю дунэдайн она представлялась скорее грудой битого стекла, из которого он безуспешно пытается сложить тарелку с красивым рисунком, которой она когда-то была. Один маленький кусочек, другой, что было когда-то изображено на этих жалких осколках? Внезапно имя все-таки всплыло в его сознании.
- Гимилхил.
Лицо его собеседника снова озарилось улыбкой.
- Вспомнил. Не переживай, со временем память восстановится, такое случается, если человек пережил что-то страшное или ему было слишком больно, - успокоил его Гимилхил.
- Что со мной было? - почти беззвучно спросил Исилдур.
Брат Нилуинзиль почему-то ничего не ответил — казалось, он пытается придумать, что и как сказать, и тогда король дунэдайн внезапно решил, что то, о чем он сейчас подумал — правда. Понятно, почему Гимилхил не хочет об этом говорить… может, лучше и ему самому не помнить.
- У меня такое чувство, словно я натворил что-то ужасное… - он снова обвел взглядом комнату. - Я ничего не помню. Что-то изменилось… Я ведь не дома, да?
Губы Гимилхила сжались в тонкую линию, словно он с огромным трудом сдерживал рвущиеся наружу гнев или страдание.
- Мы оба не дома. К сожалению.
У Исилдура возникло еще более стойкое чувство, что Гимилхил и в самом деле попросту упорно не хочет о чем-то с ним говорить, но у него пока что не было сил продолжать беседу или спорить, да к тому же все болело, и он устало прикрыл глаза.
- Спать хочешь? - понимающе сказал тот. - Поспи, конечно, а то вон как тебе плохо все эти дни было.
*
Пробуждение оказалось странно легким — как будто просто откинул с лица плотную черную ткань, однако следующим чувством наравне со все еще достаточно сильной даже без попыток пошевелиться болью был всепоглощающий ужас — с невероятной ясностью Исилдур вспомнил все. Все — кто он такой, что с ним было, и эти воспоминания были хуже всего. Понятно, почему Гимилхил вчера или когда там это было не захотел с ним об этом разговаривать. Жаль, что память — не песок и все то, что было, нельзя стереть, словно надпись палкой на песке… хотя что за глупые мысли, толку-то от этого что, даже если себя не помнишь, другие-то люди все помнят и будут правы, когда плюнут за такое в лицо!
На улице, похоже, был уже день, хотя и очень пасмурный — сквозь заросшее чем-то вьющимся окно проникало очень немного света, и поэтому Гимилхил, который по-прежнему сидел со своей книгой в углу — ложился ли он вообще спать? - зажег себе для удобства пару свечей. Однако вполглаза он, судя по всему, продолжал наблюдать за Исилдуром и, увидев, что тот проснулся, подошел к его постели.
- Ну как ты? Как себя чувствуешь?
- Гимилхил, - хриплым полушепотом проговорил король дунэдайн, - я все вспомнил. Все, что со мной было… и не только со мной.
Тот ничего не ответил, испытующе взирая на своего собеседника и как будто ожидая, что тот еще скажет по этому поводу.
- Мы с тобой столько лет не виделись, да и вообще не слишком-то хорошо знакомы, я дружил с твоей сестрой, - продолжил он, - но если вы оба сейчас узнаете, что я натворил, вы меня возненавидите… и будете совершенно правы.
Гимилхил хмуро пожал плечами.
- Не знаю, что именно ты натворил, но давай пока не будем об этом.
Исилдур хотел было еще что-то сказать, но брат Нилуинзиль оборвал его на полуслове.
- Так, хватит. Во-первых, тебе нельзя волноваться, во-вторых, не стоит пока ни о чем разговаривать, кроме самого важного. И так досталось.
*
Осень уже давно вступила в свои права, дни становились все короче, а ночи все длиннее. Фириэль по-прежнему ждала возвращения мужа, но его все не было и не было. Томившие ее нехорошие предчувствия становились все сильнее. Однажды Валандил, вернувшись с прогулки, увидел, что его мать сидит с шитьем у окна и смотрит вдаль со слезами на глазах.
- Исилдур, - тихо шептала она, - пожалуйста, вернись. Только вернись, мне больше ничего от тебя не нужно… Вернись…
Горячие слезинки упали на ткань. Заметив, что сын вошел в комнату, она тотчас натянуто улыбнулась и повернулась к нему.
- Здравствуй, как там погода, дождь не собирается?
Валандил подошел к ней и обнял ее.
- Мама, не делай вид, что все хорошо. Я все слышал.
Фириэль закрыла лицо руками, словно хотела разрыдаться, но потом взяла себя в руки. Что она, в конце концов, пытается до сих пор отрицать очевидное — ее сын уже давно не неразумное дитя, которое только в игрушки играет, все понимает или хотя бы догадывается.
- Валандил, - ровным голосом ответила она, - что-то случилось. Я прикинула, что твой отец должен был прибыть в Имладрис уже неделю назад.
Тот вздрогнул, неприятно поежился, словно от порыва холодного ветра с улицы, хотя окно было заперто, потом тряхнул головой, будто пытаясь отогнать наваждение. Быть такого не может… Что могло случиться с его отцом? С человеком, которому оказался не страшен сам Саурон, о подвигах которого было наслышано все Средиземье?
- Мама, ты преувеличиваешь, - Валандилу было еще совсем немного лет, но он быстро смекнул, что надо делать — как можно скорее успокоить Фириэль, а потом попытаться во всем разобраться. - Может статься, что его попросту что-то задержало.
- И что же?! - с нескрываемым отчаянием в голосе воскликнула жена Исилдура.
Мальчик попытался придумать какой-нибудь правдоподобный предлог.
- Да всякое бывает… погода, как ты сама видишь, очень плохая. Река могла разлиться и затруднить продвижение отряда вперед. Или они могли повстречать эльфов Трандуила, которые пригласили их в гости. Разве не может такого быть?
Фириэль подумала, что ее сын рассуждает разумно, но все равно она чувствовала непонятное беспокойство и желание разрыдаться.
- Ладно… мы подождем, но мне очень страшно…
- Не надо себя накручивать, - попросил ее Валандил, хотя и ему было не по себе. Непогода, заглянул в гости к боевому товарищу — он и сам поверил в сказанное. - Я уверен, что отец вернется со дня на день, тебе не о чем беспокоиться.
Прошел день, за ним следующий, однако ничего не изменилось. Неделя тянулась так долго, словно это была не неделя, а целый год; день сменял день, ночь сменяла ночь, но от Исилдура по-прежнему не было никаких вестей. У Элронда уже все было готово для торжественного застолья, и он тоже терялся в догадках относительно того, куда запропастился верховный король дунэдайн.
- Ничего не понимаю, - говорил он Валандилу. - Где твой отец? Может быть, он по какой-то причине покинул Гондор позже, чем рассчитывал, и сообщил нам неверную дату?
Мальчик ухватился за эту идею, словно утопающий за соломинку — ему все еще не хотелось думать о страшном, о том, что с отцом могло случиться что-то плохое.
- Да, наверное, вы правы, владыка Элронд, - ответил он. - У него, скорее всего, возникли в Гондоре непредвиденные дела, вот он и задержался.
Элронд в душе обрадовался, что ему удалось задурить голову доверчивому парнишке. Однако Фириэль еще больше укрепилась в своих дурных предчувствиях — к завтраку она вышла с заплаканными глазами. Дальше произошло нечто совсем неожиданное, что повергло Валандила в глубокий ужас и недоумение.
Все принялись за еду, но несчастной женщине, которая в тревоге за мужа и детей проревела всю ночь, было не до этого. Она смотрела прямо перед собой, и горькие слезы капали в остывающий чай.
- Мама, не плачь, пожалуйста, - Валандил испугался, не зная, как ее успокоить и поддержать, жизненный опыт тринадцатилетнего ребенка не мог помочь ему в этой ситуации. - Я уверен, что с отцом и братьями все хорошо, просто бывают всякие непредвиденные дела…
- Конечно, все хорошо, а как еще может быть, - влез в их разговор Линдир. - Ты, Фириэль, и в самом деле не принимай это близко к сердцу, особенно если учесть, что твой супруг явно не расположен хранить тебе верность. Небось никак не может кое с кем разлучиться, вот и задержался…
- Прекрати, - Фириэль встала в полный рост, глаза ее метали молнии. - Будут у тебя своя жена и дети, за своей семьей и следи, а о моем муже тут нечего разговаривать.
Линдир язвительно ухмыльнулся.
- Уж будь уверена, я себе в жены такую девушку, что на других мужчин поглядывает, а то и что похуже, точно не выберу.
Она почувствовала себя на редкость мерзко — сейчас ее самым подлым и грязным образом ударили по самому больному, выставив виноватой в том, что у нее в семье не все ладно, хотя можно подумать, будто у людей до свадьбы на лице написано, что они потом окажутся не такими, как надо, или она могла ответить отказом на решение родителей отдать ее в жены этому человеку. Впрочем, какое это имеет значение?
- Знаешь что, Линдир, - довольно резко парировала она, - каким бы там в твоих глазах или даже на самом деле ни был мой Исилдур, но он все равно мой муж и отец моих детей. Более того, если я ему не мила, то пусть любит другую женщину, я не могу приказать ему никого полюбить или разлюбить, но я хочу лишь одного — чтобы он был жив и здоров, со мной или без меня!
Элронд не вмешивался в их перебранку, но внутренне торжествовал: его план все-таки сработал. Осталось получить подтверждение того, что дунэдайн мертвы, и дело сделано.
- Да приедет он скоро, что вы, в самом деле, - поспешил разрядить обстановку Глорфиндейл. - Что нам за дело до чужой семьи? Ты, Линдир, в это не лезь, сами они там разберутся.
У жены Исилдура сложилось впечатление, будто этот эльф на ее стороне, а Элронд мысленно порадовался мудрым речам своего подручного: надо же, молодец, вывернулся!
Фириэль села и через силу попыталась что-то съесть. Однако самое ужасное случилось после обеда, когда к владыке Имладриса прибежал слуга и сказал, что в долину пришли двое людей Исилдура с дурными вестями. Элронд тотчас спустился в гостиную, где уже сидели рыдающая Фириэль, оцепеневший от страха и горя Валандил и двое молодых дунэдайн из отряда Исилдура. Уставшие до полусмерти, бледные, грязные, растрепанные и с трудом держащиеся на ногах Асгиль и Борлас в подробностях рассказали всем о страшной ночи на берегу Андуина, а потом Асгиль положил на стол перед королевой дунэдайн обломки меча Элендила в черных ножнах и кольцо Барахира.
- Вот, - сказал он, - ваш муж велел передать это вам.
Жена Исилдура зарыдала еще горше. Элронд начал выяснять подробности.
- Исилдур убит? Вы это видели? Или кому-то еще удалось спастись, кроме вас двоих?
Асгиль еще раз повторил свой рассказ для владыки Имладриса.
- Он отпустил нас. В тот час он и Элендур были еще живы и невредимы, - подытожил он.
Глаза Элронда загорелись гневом и злостью.
- Как так? Вы бросили своего короля на произвол судьбы! Ни стыда, ни совести! Трусы! - завозмущался он.
- Он сам нас отпустил, - попытался оправдаться Борлас. - Если бы мы не ушли, реликвии рода Элроса могли бы попасть в руки врагов.
- Мама, не плачь, - наконец опомнился Валандил. - Они не видели моего отца мертвым. Может статься, что остальным удалось оттуда выбраться.
Слова сына показались жене Исилдура убедительными, и она немного успокоилась, но утром следующего дня в Имладрис прибыл гонец от Трандуила с еще более жуткими вестями.
- Леди Фириэль, - сказал эльф, - крепитесь. У меня для вас крайне печальные новости — скорее всего, вашего супруга и старших сыновей уже нет в живых.
Она напряглась.
- Что значит «скорее всего»? Вы не можете сказать мне точно, живы они или мертвы?
- Ну, судите сами, - ответил эльф и принялся излагать ей подробности того, что было ему известно. Из его рассказа следовало, что воины Трандуила, появившись на месте трагедии, увидели в высшей степени страшное зрелище, но у них не получилось воссоздать полную картину случившегося, потому что почти все дунэдайн пали в ночном бою.
- Единственный, кого мы нашли живым — это Эстельмо, оруженосец вашего старшего сына, - сказал он. - В бою его ударили чем-то тяжелым по голове, и несколько дней он провел в беспамятстве. Когда он пришел в себя, то рассказал нам, что Аратан и Кирьон погибли у него на глазах, а сам он был с Элендуром до последнего, что с тем случилось — не видел, лежал без чувств.
- Вы нашли их тела? - дрожащими губами прошептала несчастная женщина.
- Мы предали земле всех павших, не разбирали там, кто есть кто, многие убитые были со страшными ранами или даже так изуродованы, что их было не опознать — можете себе представить, что у человека от лица останется, если его по нему палицей ударили, - скорбно опустил глаза эльф, ему было неловко живописать благородной дунаданэт столь ужасные подробности. - Что до вашего мужа, то он, по словам Эстельмо, был легко ранен в бою, и Элендур посоветовал ему попробовать уйти и скрыться в лесу, а сам остался отвлекать внимание врагов. Чуть позже мы нашли на берегу реки сброшенный доспех вашего супруга. Король Трандуил думает, что Исилдур пытался переплыть реку, чтобы добраться до безопасного места, но из-за раненой руки и плохой погоды ему это не удалось, и он утонул — мы видели, что его кольчуга рассечена на левом плече. Похоже, это в итоге его и погубило.
Фириэль горько плакала до самого вечера, но потом, глядя в окно на последние отблески лучей заходящего солнца, она немного призадумалась и сопоставила все то, что сказали ей воины ее мужа и посланник Трандуила. Королева дунэдайн была далеко не глупа и не наивна, и кое-что показалось ей вполне обнадеживающим. В итоге Элронд очень удивился, когда вдова короля Исилдура вышла к ужину не в траурном платье, а в своей повседневной одежде; Валандил и другие собравшиеся за столом были потрясены не меньше. Оставив без ответа их вопросительные взгляды, она спокойно поела, а потом обратилась к владыке Имладриса.
- Я не верю в то, что мои сыновья и муж мертвы, - твердо сказала она.
Линдир воззрился на нее с изумлением. Валандил решил, что его мама от горя тронулась рассудком, но ничего не сказал.
- Владыка Элронд, - почти приказным тоном продолжала Фириэль, - можете счесть меня безумной, но я не поверю в их смерть, пока не увижу тела всех четверых. Я не зря задала этот вопрос посланнику короля Трандуила. Прежде всего я хочу сама поговорить с Эстельмо и выяснить, что именно он видел. Я не верю в предположение, будто мой муж мог утонуть в реке даже с больной рукой. Он превосходно плавает, и несерьезная рана ему уж точно не помеха, иначе как бы он смог вообще добраться от места битвы до берега? По словам гонца, там довольно большое расстояние.
Элронд встал и властно поднял руку.
- Леди Фириэль, - произнес он, - в вас говорят горе и скорбь, хотя вы и сами прекрасно понимаете, что там никто не выжил. Смиритесь со своей судьбой и смените ваше платье на траурное. Я прикажу подготовить все для поминальной тризны. Поверьте, нам всем очень жаль вас саму и ваших близких, и мы разделяем вашу боль.
Она продолжала стоять на своем.
- Я в это не верю. Мои муж и дети живы.
Линдир снова влез в беседу со своими неуместными комментариями.
- Ты так любишь своего Исилдура, - вставил он, - что тебе даже все равно, что он оскорбил тебя в лучших чувствах. Будь у меня жена, я бы никогда с ней так не поступил! Может, оно и лучше, что твой муж погиб — зато теперь он твой, только твой, и тебе не придется ни с кем его делить!
Глорфиндейл стукнул кулаком по столу — это было уже слишком даже для его злобного гнилого мозга.
- Линдир, что ты несешь?
Фириэль смерила его убийственным взглядом.
- Линдир, если ты еще раз скажешь что-нибудь подобное, я тебя ударю.
Тот потупился и уставился в свою тарелку. Королева дунэдайн внимательно посмотрела на Элронда.
- Владыка Элронд, - она настойчиво требовала ответа, - мой муж был вашим союзником и соратником. Вы вместе прошли войну, вместе одолели Врага, по вашему рассказу о сражении на Ородруине я поняла, что один из вас не справился бы без помощи другого. Так почему вы теперь так легко сдаетесь? Почему так просто поверили в его гибель, хотя не видели тела? Устройте поиски, прочешите все окрестности, расспросите местных жителей, может, кто-то его и заметил!
Тот сделал вид, будто прислушался к ее просьбе.
- Ну, наверное, вы правы, - пробурчал он себе под нос. - Мне тоже думается, что такой сильный и выносливый человек, как ваш муж, не мог так просто погибнуть. Если он действительно жив, то мне кажется, что он найдет способ добраться до Лориэна или иного населенного места и дать о себе знать, но мы все равно организуем поиски.
- А раз так, - Фириэль поправила волосы, - я отказываюсь носить траур и оплакивать своих родных, пока не увижу их мертвыми. Пока что я не вдова, а жена верховного короля дунэдайн.
Валандил был потрясен такой твердостью и решительностью своей матери. Сейчас его смущала лишь ее перепалка с Линдиром — он понял, что с отцом у нее не все гладко, но в силу возраста и того, что среди Верных такие вещи даже при отсутствии любви между супругами были не приняты. Однако кое-что для себя он прояснил, когда услышал, как Фириэль после ужина на все корки отчитывает Линдира.
- Знаешь, - говорила она, - есть такое понятие, как долг. Если ты этого лишен и тебе не нужно исполнять свой долг перед семьей, я уж не знаю, как к этому относиться, но это дело твое. Что до меня, то я вышла замуж совсем молодой, но тем не менее всегда отлично понимала, что мой муж никогда меня не любил и не полюбит. Я не вправе судить его за это, мы оба честно выполняли свой долг перед нашим родом и воспитали детей. Он не сделал мне ничего плохого, ни разу не сказал мне дурного слова и не поднимал на меня руку. Если в его сердце нет любви ко мне, значит, так тому и быть, но я его люблю и любила всегда, и для меня главное — это его жизнь и благополучие, пусть даже с кем-нибудь другим и без меня. Только будь уверен в том, что семью он не оставит, не тот он человек. А рот свой будь любезен впредь держать закрытым, тем паче при моем сыне. Валандилу еще рано, да и вообще не нужно знать такие вещи.
Тот почти ничего не ответил, если не считать пары неуклюжих извинений.
*
Наступила полночь; все обитатели долины давно спали, лишь Элронд и его ближайшие подручные тихо шептались у него в кабинете, обсуждая свои планы. Линдиру, который умудрился напортачить от излишнего старания, досталось по первое число.
- Она что-то подозревает, - зашипел владыка Имладриса на ухо Линдиру, - и мне это очень не нравится, а ты все портишь!
- Я порчу?! - вспылил тот. - Вы же сами велели мне постараться настроить Фириэль против ее неверного муженька, чтобы она его возненавидела и отказалась от мысли его искать!
- Да не подозревает, - резко возразил Глорфиндейл. - Мы же герои войны, мы победили Саурона, и мы вне подозрений.
Элронд задумался.
- Ну да, наверное… только все равно… ладно, потом разберемся, подожди до завтра.
ficbook.net/readfic/5017218/18419856
@темы: Средиземье, Арда, творческое
-
-
12.08.2018 в 08:10Очень интересно!
-
-
12.08.2018 в 09:56